Хорал [litres] - Кент Харуф

– Тебе стоит оставить ее в покое, – отозвался Гатри.

– Нет. Я серьезно, только подумай.

Гатри закрутил ручку, влажные экзаменационные листы упали в лоток. В воздухе остро запахло спиртом.

– Я говорил тебе, что Гэри Роулсон про нее рассказывал?

– Говорил, – ответил Гатри.

– Ты в это веришь?

– Нет. И Роулсон тоже не верит, когда трезвеет. При свете дня.

Виктория Рубидо

В полдень она покинула шумную толкотню школы и направилась к шоссе, прошла вдоль него квартал в сторону заправки. В сумочке у нее лежали три доллара и мелочь, и ей хотелось думать, что удастся купить еды и еще останется сдача. По крайней мере, надо попытаться.

У магазина стояли двое старшеклассников, опершись о бензоколонку, они заправляли старый голубой «Форд-Мустанг». Смотрели, как она в короткой юбке пересекает асфальтированную площадку. Разок она взглянула на них.

– Привет! – окликнул ее один из мальчишек. – Вики! Как поживаешь?

Она отвернулась, и он сказал что-то, что она не расслышала, но от чего другой мальчишка рассмеялся. Она пошла дальше.

В магазине стайка старшеклассников выстроилась у прилавка, все болтали и ждали, чтобы расплатиться за сэндвичи с мясом из холодильника, пакеты с чипсами и пластиковые стаканчики с газировкой. Она прошлась вдоль рядов, разглядывая банки и яркие упаковки на полках. Теперь ей ничего не нравилось. Она взяла банку с венскими сосисками, прочитала этикетку и вернула на полку, думая о том, какие эти сосиски скользкие, как с них стекает и капает бульон, когда их вынимаешь из банки. Девушка перешла к ящику с попкорном. Он хотя бы соленый. Она наполнила попкорном пакет, а затем выбрала банку газировки из холодильника. Принесла это к прилавку и поставила рядом с кассой.

Покупки пробивала Элис, сурового вида костлявая женщина с черной родинкой на щеке.

– Доллар двенадцать, – объявила она.

Голос звучал резко. Она смотрела, как девушка тянется за сумочкой и открывает ее.

– Что-то ты сегодня какая-то бледная. Все хорошо, милочка?

– Просто устала, – ответила девушка и положила деньги на прилавок.

– Вы дети. Вам нужно спать по ночам. – Она собрала деньги и рассортировала их по отсекам кассы. – В собственных постелях, я имею в виду.

– Я так и делаю, – отозвалась девушка.

– Как же, – сказала Элис. – Мне ли не знать!

Девушка направилась к выходу, прошла двойные стеклянные двери и остановилась у стеллажа с журналами, зачитавшись статьей о том, как три девушки ее возраста попали в беду в Калифорнии, пока клевала по зернышку попкорн и потягивала газировку. За время большой перемены заходили еще ребята, покупали напитки, выходили, переговариваясь, а пара второкурсников затеяла возню между рядов с моторным маслом и свининой с фасолью, пока Элис не крикнула:

– Мальчишки, вы вот-вот тут все посбиваете!

Старшеклассник вошел заплатить за бензин. Высокий блондин с темными очками, поднятыми надо лбом. Виктория знала его с курса биологии в первый год учебы. На обратном пути он остановился, наклонился к ней, придерживая дверь бедром.

– Рубидо, – сказал он.

Она взглянула на него.

– Хочешь, подвезу?

– Нет.

– Только до школы.

– Нет, спасибо.

– Почему нет?

– Не хочу.

– Ну и к черту. У тебя был шанс.

Он вышел, дверь за ним медленно закрылась. Виктория смотрела поверх стеллажа с журналами в окно, как он сел в красную машину, завел ее и вырулил на шоссе, мотор взрыкивал при переключении передач. До окончания перемены Виктория вернулась в школу.

После уроков в тот день она покинула здание с остальными учениками, сойдя с крыльца в шумной сутолоке предвкушающих свободу. Она вновь осталась одна, побрела обратно тем же путем, что и утром. Повернув на север по Мэйн-стрит мимо домов-коробок, прошла под высокими опорами старой водонапорной башни, миновала несколько редких лавчонок и вышла к трем кварталам в центре города, где магазины стояли плотно, с украшенными фасадами, – первым на пути был банк с тонированными окнами, над почтой висел флаг.

Подойдя к кафе «Холт» на углу Второй улицы и Мэйн, Виктория вошла в длинный просторный зал. Двое стариков в бейсболках сидели за столиком, общались, потягивали черный кофе из толстых кружек, молодая женщина в платье с набивным рисунком пила чай за столиком с диваном у стены. Девушка прошла на кухню, сняла джинсовку, повесила ее вместе с сумочкой на крючок в кладовке, надела длинный фартук поверх майки и короткой юбки. Повар, толстый коротышка с глазами-щелочками на красном лице, наблюдал за ней, стоя у гриля. Его фартук был весь в пятнах спереди и по бокам, где он хватался за него, чтобы вытереть руки.

– Очень скоро мне понадобятся те кастрюли, – сообщил он ей. – Мой их поскорей.

Она тут же принялась расчищать две огромные серые мойки, вынимая сложенные стопками грязные кастрюли и сковородки и расставляя их рядом на сливной полке.

– И еще корзина для фритюра. Я ее тоже к тебе закинул. Ее нужно помыть.

– Будет через минуту, – сказала она.

Виктория включила воду, зачерпнула мыльный порошок из коробки с отрезанным верхом. Взбилась густая пена, от нее пошел пар.

– Что-то Джанин не видно, – заметила девушка.

– О, она где-то здесь. Наверно, на телефоне. В кабинете.

Девушка встала в резиновых перчатках над раковиной и принялась за работу. Начала оттирать кастрюли, оставшиеся с ланча. Она приходила сюда каждый будний день после школы, мыла кастрюли, в которых готовил утренний повар, блюда, тарелки, чашки и приборы с ланча. Морщинистый старик, мывший посуду с завтрака, уходил в девять. В раковинах и возле них ее всегда ждали горы посуды. Она работала весь день до семи, когда подавали ужин, и, только все перемыв, брала тарелку с едой из кафе, садилась у края стойки, болтала с Джанин или с кем-то из официанток, а после шла домой.

И вот Джанин в коричневом сарафане и белой блузке вошла на кухню, внимательно огляделась, подошла к девушке и обняла ее за талию.

– Сладкая моя. Как моя девочка сегодня?

– Нормально.

Невысокая плотная женщина отстранилась, чтобы взглянуть на нее.

– Ну а голосок у тебя грустный. Что не так?

– Ничего.

Она придвинулась.

– Те дни?

– Нет.

– Ты ведь не больна?

Девушка покачала головой.

– Все равно не переутруждайся. Садись и отдыхай, когда нужно. Родни может подождать. – Она взглянула на повара. – Он тебя дергает? Черт возьми, Родни. Ты дергаешь нашу девочку?

– О чем ты вообще? – возмутился повар.

– Нет, – сказала девушка. – Дело не в нем. Ни в чем.

– Ему стоит поостеречься. Поберегись! – окликнула его Джанин.

Она снова повернулась к девушке.

– Я могу его уволить. – Она ущипнула девушку за бедро. –